- Расскажите, пожалуйста, про ваш фонд. Когда и для каких целей он был основан?

- «Великое Отечество» - это официально зарегистрированный благотворительный фонд, а идея его создания родилась тогда, когда мы с известным общественным и политическим деятелем, писателем, блогером Николаем Стариковым оказались в ДНР в составе делегации, которую принимал лично Александр Захарченко - в то время глава этой республики. Он провёз нас по окрестностям, показал аэропорт, Саур-Могилу и «Аллею ангелов». Много рассказывал, так как был непосредственным участником всех тех событий. В итоге мы, что называется, прониклись ситуацией, и в конце 2017 года был основан Благотворительный фонд «Великое Отечество», в котором мы стали учредителями, а я взял на себя ещё и функционал руководителя фонда, который до сих пор и выполняю. 

Основной целью создания фонда было оказание помощи жителям Донбасса. Этим мы до начала СВО и занимались. Мы выбрали Горловку и её пригороды - Зайцево, поселок имени Гагарина и ещё несколько населенных пунктов. Для жителей этих районов, которые в то время были под постоянными обстрелами, для малоимущих с 2017 по 2022 год возили продуктовые наборы, а для детей - годовой запас школьных принадлежностей плюс каждый Новый год - вкусные шоколадные наборы «Рот-фронт». По тысяче штук привозили. Последний раз такие новогодние подарки я отправлял в конце 2021 года. Делали всё это официально, в составе гуманитарного конвоя.

Когда началось СВО, поняли, что оставаться в стороне не можем никак. И начали искать, чем и кому мы можем помочь, и думать, что мы для этого можем сделать. 

В самом начале спецоперации были большие, просто дикие какие-то проблемы с перевозом «гуманитарки» через границу: наши таможенники не пропускали ничего. А направить её официально, например, на администрацию Горловки, с которой мы в предыдущие несколько лет плодотворно сотрудничали, было невозможно. Потому что грузы через МЧС шли не целевым образом, а так - «на деревню дедушке». То есть всё, что собрано, ты сдаешь в Ростове, в составе всей остальной «гуманитарки» это отправляют в ДНР, и там уж куда повезут, кому повезёт, тому и дадут.

Я даже созванивался с мэром Горловки, спрашивал: «Как сделать, что подписать, чтобы наша помощь дошла до вас?» Он в ответ: «Никак...» Нас, естественно, это не устроило. Мы начали искать каналы, как туда доехать, как довести нашу помощь до конкретных получателей. А заодно узнавали и про то, что нужно конкретно.

Выяснилось, что мало кто целевым образом занимается медикаментами. И хотя все понимают, что медикаменты нужны, возят в основном только то, что можно купить в аптеке, то есть так называемую «аптечную группу товаров». А так, чтобы помогать врачам, начмедам, санинструкторам - тем, кто работает в госпиталях, на фронте, на поле боя - этим не занимается никто. 

В начале марта я узнал, что существуют так называемые «конвои», которые организовали уже военные. Сами, специально для того, чтобы обходить ограничения таможенников, которые в то время просто лютовали: невозможно было провести ни квадрокоптер, ни бронежилет, ни коробку лекарств - всё заворачивали, ничего не пропускали.

- Удивительно...

-  Так было до сентября прошлого года. Жёсткий режим. Просто всё тормозили, говорили: «Нет». Они работали по инструкции мирного времени. Только изредка, по рассказам некоторых из тех, кто возит «гуманитарку», удавалось, получалось как-то их разжалобить.

Но, слава Богу, военные поняли, что с этим есть проблемы и, что называется, «подсуетились». Так мы в сопровождении военных стали собираться в огромнейшие караваны. Первый раз я заехал на территорию в конце марта. Это мы так между собой говорим - «на территорию». 

- Как заехал? 

- Собирались возле границы: фуры, грузовики, джипы... Выстраивались в колонну и ночью через военные КПП без фар, в темноте, по проселочной дороге, с отключенными сотовыми, километров десять проезжали. Через границу. А потом опять же в сопровождении - всё это военные организовали, - довозили «гуманитарку» до получателя. Такие конвои ходили раз в каждые четыре дня. Причем я попал на самый большой конвой - в нём было где-то около 70 фур. И всё везли то, на что люди скидывались сами, сами собирали. Представляете...

Впечатлений, конечно, получил массу, потому что путь тяжелый, всю ночь по проселочным дорогам. То танки тебя обгоняют, то ракетные установки ... Ночью в лесу не видно ничего...

Мы в то время познакомились со многими волонтерами, потому что это был единственный канал, по которому можно было довести «гуманитарку» до конкретного получателя. Это - логистика. В это время стали опрашивать и выяснять, что именно необходимо. Выяснилось, что никто не доставляет медикаменты для больниц и госпиталей. 

Не секрет, что в ДНР и ЛНР и раньше была проблема со снабжением лекарствами, а здесь вдруг просто - «труба»... Нужно много, а снабжение - никакое. От слова «совсем». И мы сначала узнавали, что нужно для больниц и госпиталей Горловки, а потом начали искать, где эти медикаменты можно купить. Оказалось, что это тоже одна из великих проблем, потому что «благодаря» нашему в больших кавычках «законодательству», это - невозможно... Невозможно официально закупить медикаменты по безналу. То есть даже если ты, как директор, хочешь купить себе на организацию с расчетного счета несколько аптечек, у тебя не получится - запрещено, потому что нет у тебя фармацевтической лицензии. Вот такие, уж простите, идиотские, на мой взгляд, у нас ограничения. За наличку - иди в аптеки и покупай, а по безналу нельзя.

Но нас трудности не пугают. Мы нашли, как из этой ситуации выйти, и наладили сотрудничество с компаниями, которые занимаются оптовой продажей, и передавали так называемую «стационарную группу лекарств» их именно врачам. Она кардинально отличается от того, что продается в аптеках. 

Начинали с маленьких объемов: сначала возил от 50 до 100 пачек. В перечне было порядка ста наименований. Всё это помещалось в полуторатонную «газельку». Но «сарафанное радио» работает, информация распространялась и количество запросов выросло кратно. Никакого финансирования у нас нет, мы просто «кидаем клич». публикуем статьи о том, что нужна помощь. И люди перечисляют на счет фонда деньги, которые мы аккумулируем и после этого закупаем необходимые «на территории» медикаменты. 

Конечно, когда СВО только началась, пожертвований было очень много. Был случай, когда кто-то, не называя себя, перечислил полмиллиона. Этот человек даже на связь с нами не вышел. Мы знаем только номер его карточки, да и то не полностью - только первые и последние четыре цифры. В другом случае нам кто-то перечислил 200 тысяч.

– Пожертвования к вам приходят только от частных лиц? С организациями вы не работаете? 

– Юридические лица тоже могут жертвовать. За прошлый год наш фонд собрал 24 млн. рублей. По сравнению с тем, сколько собирают различные медийные личности, рекламирующие свои фонды по телевидению, это сумма небольшая. Можно сказать, «копейка в море» ... В основном это переводы от простых людей, бизнес перечислил нам лишь порядка 3,5 млн. Средняя сумма пожертвования - от одной до пяти тысяч рублей. Кто-то 100, кто-то 200, кто-то 10, а кто-то и 20 тысяч рублей... Но таких, конечно, не много. При этом мы к «газельке» сначала добавили прицеп, потом пересели уже на пятитонный «ГАЗон Next», потому что объемы всё увеличивались, а где-то с октября месяца вышли на такой объем, что возим каждый раз по 20-тонной фуре. Сначала не полностью её заполняли, но в июне фура была забита до отказу. Заказом набрали очень много. 

К нам за лекарствами в Донецк приезжают сейчас уже около сорока начмедов - начальников военной медицинской службы различных подразделений. Они разбирают свои заказы и оставляют заявки, что необходимо привезти в следующий раз. Мы записываем их контакты, оповещаем заранее о следующем приезде. География фронта - от Запорожского направления до Луганского. Мы же находимся где-то посередине: у нас в Донецке есть место, где разгружаемся, и военные уже знают, куда приезжать получать лекарства.

- Давайте вернёмся к самому началу - к тому времени, когда вы первый раз приехали в Донецк. Что именно вас тогда впечатлило, что на вас так подействовало, что вы решили основать фонд?

– Захарченко привез нас сначала в аэропорт. За него в то время ещё шли бои. Нам тоже досталось - мина разорвалась метрах в пятидесяти. Под обстрелом прыгнули в машину и быстренько уехали. Потом он повез нас на Саур-Могилу, где стоит огромный памятник. Там были ожесточенные сражения, в которых Захарченко принимал непосредственное участие. Он рассказывал, как они стояли, как воевали, как последними гранатами подбили два танка, и украинцы отступили, думая, что противотанковых средств у ополченцев ещё много. А их уже не оставалось. Никаких. Просто повезло. Иначе Саур-Могилу захватили бы сразу. Может быть и весь ход той жесткой войны в 2014-2015 годах изменился бы. Потом - «Аллея Ангелов», где похоронены погибшие при обстрелах дети...

Захарченко был мужчиной знаковым, с мощной харизмой, да еще и собеседник интересный. Приглашал для знакомства с нами и военных, которые тоже делились воспоминаниями. Рассказывали они и о проблемах, которых тоже хватало. В том числе острых вопросах, с которыми сталкиваются семьи погибших на Донбассе добровольцев. Так в России появилась программа поддержки таких семей. Им выплачивали единоразовую компенсацию по 100 тысяч рублей.

И в тот момент единогласно решили, что надо помогать, потому что это - наша кровь, наши люди, которым реально тяжело, и которые реально стоят там за русский мир.

На Донбассе я встретил свою вторую половину, женился, но это, наверное, не для интервью...

 - Ну, почему? Наоборот! Как говорится, «война войной...», а жизнь продолжается. Расскажите.

- Я к тому времени уже развелся, несколько лет холостяковал и «пожаловался» на это Александру Захарченко. Ещё в первую нашу с ним встречу, вечером, за разговором. «Вот бы мне, - говорю, - жену найти!» - А он: «Не беспокойся - найдешь!..» 

Через неделю мне пришлось в Донецк вернуться: тогда вопросы гуманитарной помощи по телефону ещё не решали, нужно было устанавливать контакты - знакомиться, объясняться, договариваться о том, как будем взаимодействовать и т.д. 

Дорога получилась долгой и у меня в тот день что-то разболелась голова. Зашел в аптеку, занял очередь. Передо мной стояла девушка. Мы разговорились... Это было 16 октября, в первый день моего приезда, а 7 ноября я увез её к себе в Москву. Так нашел себе супругу, и у нас сейчас уже трое детей. Она помогает мне и в работе фонда. Собственно, весь коллектив состоит из меня и моей жены Инны. 

Да и офиса никакого нет, фонд зарегистрирован по месту моего жительства, у меня в квартире. Я не люблю тратить впустую деньги, которые можно пустить на хорошее дело, поэтому затраты у нас - минимальные. Все делаю сам, а супруга, которая знает все местные реалии, помогает мне писать тексты. 

- Замечательно. Очень приятно, когда можно рассказывать и слышать не только о проблемах и задачах. Но продолжим: правильно ли я понял, что вы сегодня занимаетесь исключительно медикаментами?

- Да, мы выбрали это направление благодаря одной медицинской компании, которая и сегодня многим помогает. Увы, не уверен, что могу её назвать... Узнали мы о ней от других волонтёров, на одном из привалов, ночью, когда в составе конвоя переходили границу. У какой-то машины пробило колесо, и мы стояли, обсуждали: кто, что, где и по какой цене покупает. Там мне про них и рассказали: мол, люди сочувствующие, понимающие, что есть проблемы, есть ограничения, но... 

Работать с этой компанией мы начали ещё в прошлом мае: я к ним приехал, познакомился лично, мы обсудили ситуацию и пришли к пониманию. Очень много передают нам лекарства по, можно сказать, по копеечной стоимости, и мы благодаря этому можем возить большие объемы. 

- Почему такая цена? 

- У некоторых препаратов короткий остаточный срок годности – полгода, а то и пару месяцев. С коммерческой точки зрения это товар - абсолютно неликвидный, ни какая аптека на реализацию их к себе не возьмет. А на войне эти лекарства расходуются за две-три недели.

Эта компания помогает нам и тем, что сотрудничает с другими фирмами, которые занимаются лекарствами: и с поставщиками, и с производителями. Они опрашивают, договариваются, и многие остатки с коротким сроком годности, которые у тех остаются, также уходят к волонтёрам.

Прошлым летом, например, была большая проблема с кровоостанавливающим, точнее плазмозамещающим средством. Я даже запомнил его название, хоть и не специалист: гидроксиэтилкрахмал. При большой потере крови его надо вливать в человека, если нет крови донорской. Одна бутылочка этого средства объёмом 400 мл стоит даже по крупному опту 600-700 рублей. А мы нашли, купили и привезли его откуда-то из Сибири. Цена бутылочки у нас получилась - всего-то рублей по десять. Сами видите, какая разница... Мы тогда просто полфронта, наверное, снабдили этими плазмозамещающими средствами. Потому что спрос на них был огромный, а никто его не возил. 

– А как вы находите такие компании? Или они тоже «находятся сами»?

– Как говорится, «язык до Киева доведёт». Так и здесь. Существует большое количество волонтёрских чатов, в основном в Краснодаре, Ростове – на – Дону, Сочи, Москве, Воронеже, Белгороде. Там волонтёры общаются постоянно: у кого какие потребности, где купить подешевле лекарства, где купить дроны, где ружья, кто шьёт накидки, кто делает свечи... То есть идёт постоянное общение. Люди, что называется, самоорганизовались. 

А в первое время, как я уже рассказывал, знакомились, конечно, благодаря вот этим конвоям, в которых собралось однажды около 70 машин! Представляете, какая это была колонна... Но обычно машин в конвое - 30-40. И столько же представителей различных фондов, волонтерских и добровольческих организаций, в которых люди сами за свои деньги собрали гуманитарный груз и сами же его повезли. Даже такая колонна, естественно, не может идти быстро, особенно по плохой дороге. Постоянно возникают какие-то казусы: то машина заглохла, то ремень порвался, то колесо лопнуло, то еще что-нибудь такое. И в этих перерывах - то пять минут, то десять, то тридцать - ты стоишь и общаешься, что-то узнаёшь, что-то слышишь, что-то сам рассказываешь. Пообщались, познакомились, контактами обменялись. Вот так всё это и начиналось. 

- Если таких фондов, таких групп в интернете много, то почему, как вы считаете, люди выбирают именно вас, почему именно вам перечисляют свои деньги?

 - Мы выкладываем в интернет ролики, в которых показываем, как передаём всё закупленное и привезённое. Если зайти к нам на сайт, то он просто забит этими видеоподтверждениями, которые к тому же ещё и постоянно обновляются, ведь ездим мы на Донбасс каждый месяц, даже чаще. В конце июня - начале июля состоялась уже 19-я поездка, в которой мы возили медикаменты. Много у нас видео и со словами благодарности от военных. Естественно, без указания координат. Некоторые военные выступают в масках - не хотят, чтобы их узнавали, а кто-то, представляясь, готов и номер воинской части назвать, и свои позывные... Так что, наверное, это все-таки то, что называется репутация. Люди смотрят, выбирают, кому можно доверять, а кому нет.

– Да, потому что к самому слову «фонд» отношение сложилось, мягко говоря, неоднозначное. Услышав его, многие сразу спрашивают: «А не для себя ли деньги собираете?..»

– Знаете, сколько людей столько мнений. С другой стороны, можно всё-таки объяснить, что надёжнее переводить деньги на юридическое лицо, через банк, а не на карту какому-то, условно, «Василию Ивановичу», как собирают сегодня деньги очень многие волонтеры. Но опять же - всё зависит от репутации. 

Через нас сегодня начали закупать и перевозить очень много. Работает «сарафанное радио». У военных есть семьи, которые самоорганизовываются с родственниками сослуживцев из одного подразделения и начинают обслуживать их запросы. Звонят нам и говорят: «Нам порекомендовали к вам обратиться». Только сегодня мне позвонили пятеро таких, можно сказать, волонтёров. А за каждым из них стоит ещё несколько человек, вместе с которыми они отрабатывают. Сейчас они просят закупить через нас лекарства. Потому что благодаря фирме, о которой я уже говорил, мы можем предложить такие цены, которые никто им больше не может предложить. 

- А повезут уже они сами? 

- По-разному бывает. В большинстве случаев до Ростова везем мы, так как у нас фура и в неё, сами понимаете, всегда можно что-нибудь доложить. А в Ростове они уже сами распределяют. Там всё рядом. А наша фура идёт потом до Донецка, я её каждый раз сопровождаю лично, участвую в погрузке, в разгрузке, в выдаче. Контролирую всё сам, чтобы знать, какие проблемы, в чём возникает потребность; знать, что везти, а что не стоит. И, конечно же одним из первых узнаю новости с линии фронта, потому что кому, как ни военным медикам их знать.

- С водителями проблем не возникает? Где вы их берете?

- Это, кстати, одна из проблем. В начале водители часто отказывались ехать туда на грузовиках. Даже те, кто в 2014 году уехал оттуда в Россию. Я обращался в транспортные компании, разговаривал с их руководителями, они отвечали: «Машину дать готов, но водитель ехать туда не хочет». Сейчас вроде бы стало полегче: договорился с небольшим ИП, у них три грузовика, все водители из Луганской области. Их не напугаешь. Они постоянно ездят в Москву, Донецку, Луганск.

- Да, и дороги наверняка знают, в том числе и просёлочные. 

- Естественно. Если надо будет... Но в принципе регион-то там не очень большой. Дороги все известны. Самое главное, что многие водители боятся, потому что ситуации разные были... В том числе и во время моих поездок. Слава Богу, он миловал...

- Расскажите, поделитесь...

- В августе прошлого года мы приехали ночью, разгрузились, а в семь утра началось... Пять часов под обстрелом сидели и слушали, как каждые две-три минуты над нами пролетала то мина со свистом, то снаряд. И бухает всё это буквально где-то метрах в 500 за тобой. Ощущения - отвратительнейшие, честное слово! Я первый раз был под таким мощным обстрелом. А потом у украинцев, видать, «обед начался», потому что ровно в час обстрел прекратился. Мы прыгнули в машину и быстро с этого места уехали.

Помню и другую ситуацию: поехали мы вокруг Донецка, там есть объездная, а рядом располагалась военная база. И у нас в конвое заглохла машина одна - ремень порвался. Взяли мы её ночью на буксир, притащили на туда, подошли к мужикам, попросили ремень. У них его не оказалось. Говорят: «Езжайте дальше, через пять километров будет ремонтная станция. Мы отъехали, а буквально минут через десять эту базу обстреляли ракетами...

Мы приезжаем на место выгрузки, рассказываем, куда заезжали, а на нас смотрят вот такими глазами! «Вы что - не знали? Нет больше этой базы. Там боекомплект хранился, и от взрывов сдетонировал...»

Очень много историй с конвоем связано, потому что едешь ночью, по проселочной дороге, без связи - сотовый в лесу не берёт, ничего не работает. Только там мы поняли, для чего надо с собой рацию брать: чтобы между машинами связь была, если что... И вот по рации передают: «Прижаться вправо. Идут «коробочки», то есть танки. А у меня тогда водителем на «газельке» пацан молодой был - лет 20 всего, лихой такой, всё для него ерунда. Я говорю: «Прижимайся вправо!» Он: «Да, нормально всё...» И тут - хлоп! Танк нам зеркало сносит... Хотя он этого скорее всего и не заметил, дальше пошёл...

И ещё история была: заезжали ночью мы через Луганск, а в Донецк ехали по проселочной дороге. А в это время войска передислоцировались. Лето, сухо, проселочная дорога, пылища страшная! Едем, фары светятся еле-еле, ничего не видно. Вдруг какое-то пятно впереди. Я водителю говорю: «Смотри! Что там?»  А он: «Чё? Не вижу». И тут, когда уже метров десять остаётся, смотрим - танк! Он ведь тоже без фар, без габаритов. И мы в него летим, «догоняем» ... Он ведь в нашем же направлении двигается. Водитель - на встречку, а там - второй танк! Как мы вырулили?!.. Сам не понимаю. А так, черт его знает, что бы произошло... Оказалось, что головная машина, которая шла впереди, оторвалась от колонны, а аккумулятор в её рации разрядился. Из неё вроде бы и сообщили всем, что впереди колонна танков, но никто не услышал.

Многие волонтёры ездят и «на передок», кому-то это нравится. Адреналинщики... Знаю волонтёров, которые заезжают с окраины в деревню и раздают местным жителям питание в те минуты, когда на другой окраине ещё идёт бой... Кто-то на риск идёт сознательно, а кто-то, и не хочет, а попадает в ситуации... Потому что в Донецке стреляют постоянно. У меня много интервью, где говоришь на камеру, а вокруг постоянно слышны взрывы.

Вот такие истории. Вспоминаешь, рассказываешь - вроде бы иногда даже смешно, а задумаешься - и страшно становится. Но что делать...